Наверное не все знают, что День Победы не праздновали с 1947 по 1965
год. При Сталине и Хрущеве 9 мая в СССР был рабочим днем. Хотя ранее, 8
мая 1945 года, Указом Президиума Верховного Совета СССР 9 мая объявили
как День всенародного торжества, Праздником Победы, а значит – нерабочим
днем
Вы никогда не задумывались, почему советский агитпроп 17 лет не праздновал победу над Третьим Рейхом? Казалось бы, 9 мая 1946 первая годовщина победы. Парад, ордена, фанфары, барабаны, воздушные шарики? Ничего! 1950 год — пятилетие победы. Ничего! 1955 — 10 лет великой победы! Ничего! В стране ежегодно с помпой отмечается годовщина Великой октябрьской революции, день рождения Ленина, 1 мая, в конце концов, Новый год.
В послевоенные годы 9 мая советские рабы усиленно трудятся в колхозах и на заводах для победы коммунизма. Нет никаких торжественных собраний, награждений, юбилейных медалей и почетных знаков в честь годовщины победы, нет объединений фронтовиков - ветеранских организаций. Напротив, генералитет сразу после 1945 года трясут арестами и проверками. Это понятно, ибо сталинизм. Но куда смотрит агитпроп? 1960 год — ничего! Празднование начинается только в 1965 и фронтовиков-победителей начинают подавать как беспомощных пенсионеров, которым надо «помогать» и уважать. Почему?
Читайте также: Маршал Иван Конев: "Наша, сталинская победа - это всенародная беда. День скорби советского народа по великому множеству погибших..."
«День Победы» в СССР не праздновали 20 лет из-за страха советской власти перед реальными ветеранами. Когда же в 1965 баланс ветеранских сил перевесил с настоящих фронтовиков в пользу ветеранов карательных подразделений, «девятомай» начали осторожно использовать в целях пропаганды коммуно-фашизма, а далее уже подконтрольный властям «девятомай» превратился просто в помпезные пьяные оргии победобесия для самоутверждения потомков советских фашистов: чинуш НКВД, КПСС и Комсомола — фронтовики при этом использовались и используются пропагандистами в виде живых экспонатов.
Нам любят врать, что мол первые двадцать лет празднований не было потому что надо было работать и поднимать страну из руин… поэтому празднований не было… Это вранье. Ведь 23 февраля, 7 ноября, 1 мая и другие праздники, СССР праздновал даже во время войны.
Читайте также: Сталин готовился напасть на Германию, но Гитлер опредил его
Ответ прост. Большевицкой желанной победы на самом деле не было, планируемого ВКП(б) захвата континента не произошло - грандиозный план провалился. Адольф Гитлер их мастерски опередил, напав первым.
Существует еще одно предположение, почему перестали праздновать День победы в 1947 г.. Инициатива исходила от Сталина, который воспринимал послевоенную популярность Георгия Жукова как прямую угрозу своему посту. Этим же объясняют появление политических «Дела авиаторов» и «Трофейного дела» в 1946-1948 годах.
Читайте также: “Ну и какого хера вы пляшете??” - пост российского историка о 9 мая
С конца 1950-х годов Никите Хрущеву постоянно поступали предложения сделать День Победы праздничным и выходным днем. Позиция Хрущева была принципиальной – отказ, виду того, что 9 мая у советского народа ассоциировался со Сталиным. Постановление о том, что 9 мая вновь объявляется праздничным днем, вышло в 1965 году, уже при Леониде Брежневе. Отчасти это связано с личностью генсека. Брежнев любил пышные празднества, масштабные мероприятия и чествования. К слову, если Сталин носил только одну награду, то у Брежнева был полный комплект – большинство наград он присвоил себе сам.
Еще одна причина – «круглая дата». В 1965 году исполнилось 20 лет со дня Победы, в том же году Москва получила звание «Города-героя». В СССР выросло поколение тех, кто войну не видел, а живые свидетели постарели, многие ушли из жизни. Самые «острые» подробности войны, обиды на руководство страны стали забываться, раны затягиваться. Невесть откуда повылазили интенданты, тыловые крысы и ветераны НКВД-МГБ, особисты СМЕРШа, для которых война выглядела совсем по-другому.
Отвечая на вопрос, почему 9 мая не праздновали до середины 1960-х годов, историк и исследователь сталинизма Дмитрий Хмельницкий отметил, что версию о том, что Сталину это не нравилось или он ощущал какую-то ущербность, не поддерживает.
Но Сталин впал в бешенство из-за того, что подписание состоялось не на «его» территории. Он стал требовать нового договора и удержания старого «в секрете», что было, в общем, бессмысленно, учитывая произошедшую «утечку». Союзники, однако, согласились. Но информация всё же прорвалась, и 8 мая во многих странах Европы прошли широкомасштабные торжества по случаю победы.
В конце концов был достигнут компромисс. Сталину дали возможность зафиксировать свой собственный «День Победы» — 9 мая, но так, чтобы повторное подписание Акта о капитуляции в Карлсхорсте (близ Берлина) произошло 9 мая по московскому времени — в 00:43, и в то же время 8 мая по среднеевропейскому времени.
Так что обе даты — и 8-го, и 9-го мая, в общем, исторически фиктивны, но дата
9 мая — всё же фиктивна дважды, ибо фальсифицирует не только дату, но и само событие, называя «Актом капитуляции» по сути постановку, а настоящий акт 7 мая — «Предварительным протоколом».
Впрочем, уже сложились традиции мемориальных дат. И, думаю, их стоит учитывать.
Почему Сталин недолюбливал День Победы? Думаю, по той причине, что с окончанием войны люди связывали надежды на счастливую и благополучную жизнь, которую они заслужили потом и кровью. Ведь это к ним Сталин обращался чуть ли не с мольбой в 1941-м году: «Братья и сестры!» А это значит, что он должен был потом чем-то «братьев и сестёр» отблагодарить. Однако, как мы знаем, страну ждала не просто послевоенная разруха, но и голод 1946-47 годов, и новые волны репрессий. При этом часто оказывалось, что наиболее «строптиво» себя вели именно бывшие фронтовики. Они несколько лет подряд держали в руках оружие, ходили в атаку, привыкли к риску, и вернулись с войны с другим, чуть более свободным гражданским самосознанием, чем то, что было сформировано у советских людей до войны, в ходе чисток, коллективизации и Большого террора.
Кроме того, память о войне была не столько победоносной, сколько страшной. И невозможно было «праздновать» этот день, когда по всей стране скитались сотни тысяч брошенных государством инвалидов-ампутантов, когда в деревнях женщины оплакивали поголовно погибших мужчин, когда в памяти были в первую очередь ужас и боль. И эта боль требовала утоления и признания. Но тоталитарное государство не могло и не собиралось дать ни того, ни другого. Поэтому память о войне была сведена к минимуму: передовицы в газетах, салюты 9 мая, иногда торжественные речи — и всё.
А вот когда минуло 20 лет, когда боль отчасти улеглась, когда выросло новое поколение, которое знало о войне только по рассказам, возникла новая ситуация, благоприятная для создания героического мифа о победе. И он пришелся особенно кстати в тот момент, когда возникла необходимость срочно чем-то заменить опрометчиво созданный Хрущёвым миф о «коммунизме к 1980 году». Пришедший в 1964 году к власти Брежнев и его подельники понимали, что никакого коммунизма в обозримом будущем не предвидится. Поэтому они сделали ставку на мобилизующий миф не о будущем, а о прошлом. И попали в десятку, поскольку затронули вековые жертвенные военно-патриотические струны, присущие русской политической культуре испокон веков. Культ погибших героев, которые проложили своими жизнями путь к победе, стал развиваться по нарастающей, начиная с юбилейного 1965 года. 9 мая снова стал выходным днем. Правда, в ту пору большие военные парады проводились не всякий раз, а только в юбилейные годы.
После крушения СССР на России первый парад состоялся в 1995 году. И с тех пор стал проводиться ежегодно, а с 2008 года — с военной техникой.
Прошли годы. Потом десятилетия. Однажды на третьей странице одной ленинградской газеты я увидел маленькое объявление: «Состоится встреча ветеранов 311 с. д.»... Не пойти ли? Кто они, ветераны? Кто же остался из более чем 200 тысяч человек, сгоревших за войну в этой дивизии? Не без волнения пошел на место встречи.
Собралось человек двадцать. Всего же, как я узнал, зарегистрировано около четырехсот, но они, в основном, живут в Кирове, где формировалась дивизия. В Ленинграде — лишь малая часть, человек сорок. Конечно, никого знакомого среди них не было.
Секретарь ленинградской секции, Абрам Моисеевич Шуб, симпатичный лысеющий мужчина, назвал некоторых пришедших. Тут были: полковой врач, санитарка, двое бывших старшин, уже довольно пожилые, главный комсомольский работник дивизии, еще не утративший остроты своих рысьих глаз. Было много интендантов, снабженцев и других работников тыла. У всех на груди колодки, ордена, памятные значки. Лишь один был без орденов, но у него не хватало одного глаза, ноги и руки.
— Ты откуда? — спросил я.
— Пешая разведка... — отвечал он.
Президиум возглавлял подполковник в мундире, висевшем на нем мешком — последний начальник штаба дивизии. Голова его дрожала мелкой дрожью, руки тряслись, отбивая дробь по крышке стола. Он слушал речи и наконец выступил сам:
— Я, видите сами, товарищи, ничего теперь не могу, но я хочу приветствовать вас и призываю выразить протест против действий китайской военщины во Вьетнаме! (как раз в эти дни китайцы напали на своего соседа).
Мы все встали и выразили.
Абрам Моисеевич Шуб произнес слова радости по поводу встречи однополчан, а потом предложил всем по очереди рассказать о себе.
— Кем вы сами были в дивизии? — выкрикнул я.
— Сержантом.
— А должность?
— ...
— А все же... Какая?
— Я работал в Особом отделе.
....
Наблюдая ветеранов своей части, а также и всех других, с кем приходилось сталкиваться, я обнаружил, что большинство из них чрезвычайно консервативны. Тому несколько причин. Во-первых, живы остались, в основном, тыловики и офицеры, не те, кого посылали в атаку, а те, кто посылал. И политработники. Последние — сталинисты по сути и по воспитанию. Они воспринять войну объективно просто не в состоянии. Тупость, усиленная склерозом, стала непробиваемой. Те же, кто о чем-то думают и переживают происшедшее (и таких немало), навсегда травмированы страхом, не болтают лишнего и помалкивают. Я и в себе обнаруживаю тот же неистребимый страх. В голове моей работает автоматический ограничитель, не позволяющий выходить за определенные рамки. И строки эти пишутся с привычным тайным страхом: будет мне за них худо!
____________
К 7 октября 1941 г. под Вязьмой были окружены четыре армии Западного и Резервного фронтов, а южнее Брянска две армии Брянского фронта. В общей сложности пленено около 650 тысячи красноармейцев, захвачено 1200 танков и 5 тыс. орудий. Дорога на Москву была открыта*.
22 июня 1941 г. гитлеровское нападение грудью встретили 303 дивизии Рабочее-Крестьянской Красной армии (РККА). 5 млн. 373 тысячи человек. Через полгода от них осталось около 1 млн. 650 тысяч человек. То есть враг вывел из строя (убитые, раненые, пленные) более 4 млн. человек. К осени 1942 г. было оккупировано примерно 2 млн. км2 европейской части СССР с населением 85 млн. человек (по официальной статистике в СССР к началу войны проживало 180 млн. человек; ряд специалистов считает этот показатель завышенным). Под врагом было более 40% населения страны. Согласно данным германского командования, всего за время войны пленены были 5 млн. 270 тыс. бойцов и командиров РККА. В 2005 г. Генштаб Министерства обороны РФ сообщил: в плену побывало 4 млн. 559 тыс. красноармейцев. Разница – 710 тыс. чел. Осенью 1941 г. немцы отпустили домой около 300 тыс. человек (в основном выходцы из Западной Украины и Прибалтики).
Не учитывать ни с чем несравнимый (за последнее столетие) провал мы не можем.
Террор, который большевики обрушили на Россию, едва захватив власть, имел два пика: убийство крестьянства в начале тридцатых (общесоюзный Голодомор) и трехлетка «большого террора» 1936–1938 годов. Красную армию палачи тоже обескровили. После смерти Генералиссимуса и Верховного была создана комиссия под руководством генерал-лейтенанта А.И. Тодорского, который имел за плечами восемнадцать(!) лет в ГУЛАГе. Результаты работы этой комиссии легли в основу дальнейшего изучения темы «Террор в Красной Армии».
В период 1936 – 1941 годов командный состав РККА понес самые тяжелые потери в своей истории**:
1. Военный совет при наркоме обороны – из 85 человек арестованы 78.
2. Из пяти маршалов СССР арестованы и ликвидированы трое (Тухачевский, Егоров, Блюхер)***.
3. Были уничтожены все пять (Якир, Уборевич, Белов и др.) командармов I ранга.
4. Расстреляны оба флагмана флота I ранга – Орлов, Викторов.
5. Погибли оба армейских комиссара I ранга – Гамарник и Смирнов.
6. Уничтожены пять из шести командармов II ранга.
7. Ликвидированы все три флагмана флота II ранга.
8. Из пятнадцати армейских комиссаров II ранга убиты четырнадцать, один покончил с собой.
9. Армвоенюрист умер в лагере.
10. Комкоры уничтожены практически все (64 чел.); из заключения вышли пятеро.
11. Арестованы все шесть флагманов I ранга, пятеро расстреляно, освобожден один.
12. Арестованы практически все корпусные комиссары (31 чел.), 27 погибли, вышло четверо.
13. Из 201 комдива репрессированы 153; погибли 131 чел., вернулись из заключения 22.
14. Из семи флагманов II ранга погибли пятеро, выжили двое.
15. Из 130 дивизионных комиссаров арестованы 85; ликвидированы 72, возвратились из заключения 13.
16. Из 474 комбригов репрессированы 247 чел.; погибли 217, вернулось из заключения 30 чел.
17. Из 304 бригадных комиссаров репрессировано 145 чел.
Подведем итоги. В высшем комначполитсоставе РККА было уничтожено около 800 чел., вышли из заключения около 130 чел. То есть практически всю верхушку армии и флота срезали. Среди вернувшихся лишь считанные единицы (Рокоссовский, например) были освобождены перед или в самом начале войны. Подавляющее большинство сидело до «оттепели». Был нанесен значительный ущерб и ближайшему резерву для пополнения руководящего и начальствующего состава РККА и ВМФ (скажем, из 1713 полковников арестованы, по самым приблизительным подсчетам, 319 чел.).
Факт массовых репрессий в Красной армии открыто признавался в послесталинский период развития советского общества. Еще в 1965 г. в многотомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» отмечалось: «С мая 1937 по сентябрь 1938 г. подверглись репрессиям около половины командиров полков, почти все командиры бригад, все командиры корпусов и командующие военными округами, члены военных советов и начальники политических управлений округов, большинство политработников корпусов, дивизий и бригад, около трети комиссаров полков, многие преподаватели военных учебных заведений».
К сожалению, то, что было очевидно для ученых-марксистов 60 лет назад (катастрофический масштаб репрессий), не очевидно для целого ряда современных исследователей.
Почему, с какой целью Сталин пошел на это? Был убежден, что все они враги и шпионы? – Нет, дело не в этом. Люди типа Тухачевского, Егорова, Блюхера, Гамарника, Путны, Смирнова, Якира, Уборевича, Белова, Примакова и подобные им, воинским званием ниже, были очень разные. Но не ЕГО. Не ЕМУ они были обязаны своими блистательными карьерами, известностью и авторитетом. Они сами себя прославили в годы Гражданской. Они сами в двадцатые и в начале тридцатых вышли на первые позиции. Как правило, они были куда образованнее и профессиональнее, чем все эти сталинские буденные-ворошиловы.
Их самость и отличность, конечно, возбуждали ЕГО ненависть и зависть. Он не мог дать им шанс выиграть в надвигавшейся войне. Всем нутром своим понимал: победители – Тухачевский и другие, не исключено, уничтожат его. Эти нэдобитые дворянчики, царские офицеры, отважные красные командиры Гражданской, ненавистные евреи с ромбами учились в Германии, говорили на европейских языках, были своими с немецкими, английскими, французскими военными. Это была не ЕГО армия, не ЕГО маршалы, генералы, офицеры. И поэтому он убил их. И поэтому в июле-октябре 1941 г. РККА потерпела самое страшное в русской военной истории поражение.
В своих мемуарах внешне верный сталинец маршал Василевский скажет: если бы этих репрессий не было, Гитлер не решился бы напасть на СССР. С ним согласны маршалы Жуков и Рокоссовский (с момента освобождения из тюрьмы не расставался с браунингом).
Итак, Сталин не дал не ЕГО армии разбить врага. То, что пришло взамен, включая не репрессированных, но, вне всякого сомнения, переживших глубочайшие психические травмы, не могло, не умело бить германцев. Тогда кто же выиграл под Москвой, в Сталинграде, на Курской дуге и т.д.? Как имя победителя в войне? – Советский народ и его армия. Его, а не Сталина.
Как умеет воевать ЕГО армия, с ЕГО военачальниками и в рамках ЕГО стратегического видения, показала советско-финская война 1939–1940 годов. Вместе с Тухачевским со товарищи на свалку истории выкинули и идеи, и планы несостоявшегося красного Бонапарта. Этот немецкий, британский и японский шпион говорил: в следующей войне на первый план выйдут танковые колонны, которые, маневрируя, будут обходить эшелонированную оборону противника, устраивая ему смертоносные котлы. Значит, нужны современные танки. А также десант, забрасываемый с воздуха в тыл врага. Ну, и так далее. Для справки: эти идеи он формулировал, попав в плен к германцам в ходе Первой мировой. Его отправили в военную тюрьму города Ингольштадт (Бавария) и поселили в одну камеру с плененным французским капитаном, почти ровесником. Так что авторство этих идей принадлежит обоим. Капитана звали Шарль де Голль.
Но многое из этого советские похерили (к сожалению, и французы). Причем не только проект танково-десантных операций. Само качество танков было не на уровне.
Что касается финнов, у них выбора не было. Бывший царский генерал Маннергейм еще в начале двадцатых годов знал, что советские нападут. Единственной возможностью для обороны было строительство линии укреплений, впоследствии получившей его имя. К тому же он видел, куда катятся события в СССР. Эти, опираясь только на опыт Первой мировой, пойдут напролом. И оказался прав.
Но и он, искушенный генерал, недооценил масштабы обезьянничанья нового руководства РККА. Оно почему-то не учло, что в условиях северной войны необходима повышенная калорийность питания для сражающихся. Советские же опирались на опыт хлебопекарен царской армии, на рацион солдат, которые воюют на теплом Юго-Западном фронте. Он состоял примерно из трехсот грамм хлеба и восьмидесяти грамм мяса. Забыли, что это галицийский, а не карельский масштаб.
Да, красные дожали его. Сталин никогда за ценой (человеческая жизнь) не стоял. Когда финская армия начала нести значительные потери, Маннергейм сдался. Наши положили в несколько раз больше.
Этот неуспех сталинской РККА окрылил Гитлера и руководство вермахта, которые в те самые времена шли от одной легкой победы к другой. Стало ясно: и этих побьем без особого труда. Да и на демократические Великобританию и Францию это произвело впечатление.
Неудачное наступление по типу Первой мировой в 1941 г. дополнилось неудачной обороной по тому же типу. Окопная оборонительная война перестала быть главным защитным механизмом. Ее разорвали идеи Тухачевского – де Голля, которые осуществили на практике Манштейн и Гудериан.
Летне-осеннее поражение 1941 г. поставило большую многонациональную Россию на грань бытия-небытия. Речь шла не об СССР и коммунистическом порядке, а о жизни и смерти одной из ярчайших мировых культур. И на последнем пределе мы сумели сдержать, а затем и одолеть врага. Возникла новая армия с новыми командирами и умелыми полководцами. Часть из них вели свое происхождение из недобитых в годы «большого террора», часть поднялась из третьих-четвертых рядов. Но это вновь была не ЕГО армия. Самым убедительным доказательством этого утверждения служит послевоенная судьба воинов-победителей. От Жукова до множества рядовых офицеров. От расстрелов, пыток, тюрем, лагерей до сломанных судеб. Сколько их, этих героев, были выброшены из жизни в сорок шестом, седьмом, восьмом. И так вплоть до марта пятьдесят третьего.
И никакого праздника 9 мая, никаких пенсий за ранения и денежных выплат за ордена и медали. Это была не ЕГО армия.
У меня нет никаких сведений, но уверен: когда он видел на параде Победы всадников Жукова и Рокоссовского, сердце, психика, ум были охвачены жгучей ненавистью.
Слава Богу, что Наша армия никогда не была ЕГО.
ЕГО армия Родину бы не спасла.
* Вот примерный список наиболее крупных «котлов», которые вермахт в 1941–1942 годах устроил РККА (помимо Брянска и Вязьмы):
Киев (конец августа – сентябрь 1941) – взято в плен 665 тыс. чел., захвачено 400 самолетов, 400 танков, около 3700 орудий; самое большое окружение в истории войн.
Белосток и Минск (конец июня – начало июля 1941) – более 300 тыс. чел. (четыре армии), более 3300 танков, 250 самолетов.
Смоленск и Рославль (июль – начало сентября 1941) – около 300 тыс. чел., более 3000 танков.
Умань (конец июля – начало августа 1941) – около 100 тыс. чел., 300 танков, 850 орудий.
Мелитополь (конец сентября – начало октября 1941) – до 100 тыс. чел.
Харьков (май 1942) – около 200 тыс. чел., более 1200 танков.
Севастополь (июль 1942) –до 100 тыс. чел.
Любань (март –июнь 1942) – около 30 тыс. чел., 170 танков. 650 орудий.
Прибавим: хотя масштаб трагедии понятен всем, историки по сей день не имеют единого мнения о количестве потерь, расхождения порой огромные.
** Вокруг числа жертв в военно-исторической науке идут интенсивные споры. Это значит, что пока точными данными мы не обладаем. В этом тексте автор опирается на наиболее авторитетные мнения. Но, повторим, не настаивает на «окончательности» приведенных данных.
*** Выжили два выдающихся полководца – Ворошилов и Буденный. Свой немеркнущий талант они вскорости подтвердят.
Юрий Пивоваров, историк, академик РАН
 |
| Постановление Президиума Верховного Совета CCCP от 24 декабря 1947 года |
Вы никогда не задумывались, почему советский агитпроп 17 лет не праздновал победу над Третьим Рейхом? Казалось бы, 9 мая 1946 первая годовщина победы. Парад, ордена, фанфары, барабаны, воздушные шарики? Ничего! 1950 год — пятилетие победы. Ничего! 1955 — 10 лет великой победы! Ничего! В стране ежегодно с помпой отмечается годовщина Великой октябрьской революции, день рождения Ленина, 1 мая, в конце концов, Новый год.
В послевоенные годы 9 мая советские рабы усиленно трудятся в колхозах и на заводах для победы коммунизма. Нет никаких торжественных собраний, награждений, юбилейных медалей и почетных знаков в честь годовщины победы, нет объединений фронтовиков - ветеранских организаций. Напротив, генералитет сразу после 1945 года трясут арестами и проверками. Это понятно, ибо сталинизм. Но куда смотрит агитпроп? 1960 год — ничего! Празднование начинается только в 1965 и фронтовиков-победителей начинают подавать как беспомощных пенсионеров, которым надо «помогать» и уважать. Почему?
Читайте также: Маршал Иван Конев: "Наша, сталинская победа - это всенародная беда. День скорби советского народа по великому множеству погибших..."
«День Победы» в СССР не праздновали 20 лет из-за страха советской власти перед реальными ветеранами. Когда же в 1965 баланс ветеранских сил перевесил с настоящих фронтовиков в пользу ветеранов карательных подразделений, «девятомай» начали осторожно использовать в целях пропаганды коммуно-фашизма, а далее уже подконтрольный властям «девятомай» превратился просто в помпезные пьяные оргии победобесия для самоутверждения потомков советских фашистов: чинуш НКВД, КПСС и Комсомола — фронтовики при этом использовались и используются пропагандистами в виде живых экспонатов.
Нам любят врать, что мол первые двадцать лет празднований не было потому что надо было работать и поднимать страну из руин… поэтому празднований не было… Это вранье. Ведь 23 февраля, 7 ноября, 1 мая и другие праздники, СССР праздновал даже во время войны.
Читайте также: Сталин готовился напасть на Германию, но Гитлер опредил его
Ответ прост. Большевицкой желанной победы на самом деле не было, планируемого ВКП(б) захвата континента не произошло - грандиозный план провалился. Адольф Гитлер их мастерски опередил, напав первым.
Существует еще одно предположение, почему перестали праздновать День победы в 1947 г.. Инициатива исходила от Сталина, который воспринимал послевоенную популярность Георгия Жукова как прямую угрозу своему посту. Этим же объясняют появление политических «Дела авиаторов» и «Трофейного дела» в 1946-1948 годах.
Читайте также: “Ну и какого хера вы пляшете??” - пост российского историка о 9 мая
С конца 1950-х годов Никите Хрущеву постоянно поступали предложения сделать День Победы праздничным и выходным днем. Позиция Хрущева была принципиальной – отказ, виду того, что 9 мая у советского народа ассоциировался со Сталиным. Постановление о том, что 9 мая вновь объявляется праздничным днем, вышло в 1965 году, уже при Леониде Брежневе. Отчасти это связано с личностью генсека. Брежнев любил пышные празднества, масштабные мероприятия и чествования. К слову, если Сталин носил только одну награду, то у Брежнева был полный комплект – большинство наград он присвоил себе сам.
Еще одна причина – «круглая дата». В 1965 году исполнилось 20 лет со дня Победы, в том же году Москва получила звание «Города-героя». В СССР выросло поколение тех, кто войну не видел, а живые свидетели постарели, многие ушли из жизни. Самые «острые» подробности войны, обиды на руководство страны стали забываться, раны затягиваться. Невесть откуда повылазили интенданты, тыловые крысы и ветераны НКВД-МГБ, особисты СМЕРШа, для которых война выглядела совсем по-другому.
Отвечая на вопрос, почему 9 мая не праздновали до середины 1960-х годов, историк и исследователь сталинизма Дмитрий Хмельницкий отметил, что версию о том, что Сталину это не нравилось или он ощущал какую-то ущербность, не поддерживает.
"Думаю, это просто не вписывалось в его идеологическую картину мира: люди отработали свое, какой тут праздник! Он же и другие события не праздновал – коллективизацию, которая тоже миллионы жизней стоила. Победил, и все. Тратить на это время, энергию и деньги ему было не нужно. Вот следующее поколение вождей – они превратили победу в культ, на этом выстраивали свою пропаганду. У Сталина были другие опорные точки в идеологии", – отметил историк.По его словам, акции "Бессмертный полк", которые сейчас организовывают в России, – это тоже культ победы ради пропаганды.
"Это бесстыжая пропаганда. У путинского режима, в отличие от СССР, нет идеологии. Идеологизировать стремление как можно больше наворовать – нельзя. Поэтому единственное, на что может опереться путинская пропаганда, так это на чистый, фашистского толка, патриотизм. На память о том, что мы когда-то всех победили, мы были самые сильные, самые наглые, нас все боялись. Чисто бандитская психология. Чем больше мы будем помнить о наших победах, тем больше нас будут уважать! Это глупость, рассчитанная на самую тупую часть населения. В "бессмертных полках" участвуют либо наемные люди, либо совсем недалекие, которые не понимают, о чем идет речь. Подобные акции за границей точно проплачены! Точно так же, как в советское время СССР оплачивал движение за мир. Это одно и то же", – отметил Дмитрий Хмельницкий.Кандидат исторических наук Даниил Коцюбинский рассказал, как менялось празднование Дня Победы, а главное — почему
О ДВУХ ДНЯХ ПОБЕДЫ
Исторически правильнее было бы отмечать этот день 7 мая, поскольку
именно 7 мая 1945 года в 02:40 по среднеевропейскому времени в Реймсе
был подписан Акт о капитуляции Германии. И в тот же день по германскому
радио глава немецкого МИДа заявил о безоговорочной капитуляции
германских войск.Но Сталин впал в бешенство из-за того, что подписание состоялось не на «его» территории. Он стал требовать нового договора и удержания старого «в секрете», что было, в общем, бессмысленно, учитывая произошедшую «утечку». Союзники, однако, согласились. Но информация всё же прорвалась, и 8 мая во многих странах Европы прошли широкомасштабные торжества по случаю победы.
В конце концов был достигнут компромисс. Сталину дали возможность зафиксировать свой собственный «День Победы» — 9 мая, но так, чтобы повторное подписание Акта о капитуляции в Карлсхорсте (близ Берлина) произошло 9 мая по московскому времени — в 00:43, и в то же время 8 мая по среднеевропейскому времени.
Так что обе даты — и 8-го, и 9-го мая, в общем, исторически фиктивны, но дата
9 мая — всё же фиктивна дважды, ибо фальсифицирует не только дату, но и само событие, называя «Актом капитуляции» по сути постановку, а настоящий акт 7 мая — «Предварительным протоколом».
Впрочем, уже сложились традиции мемориальных дат. И, думаю, их стоит учитывать.
О СТАЛИНЕ И ПОЛИТИКЕ ТОТАЛИТАРНОГО ГОСУДАРСТВА
В 1945 году 9 мая был салют, а Парад Победы — 24 июня. Нерабочим днём
9 мая оставался до 1947 года. Потом его «поменяли» на нерабочий Новый
год.Почему Сталин недолюбливал День Победы? Думаю, по той причине, что с окончанием войны люди связывали надежды на счастливую и благополучную жизнь, которую они заслужили потом и кровью. Ведь это к ним Сталин обращался чуть ли не с мольбой в 1941-м году: «Братья и сестры!» А это значит, что он должен был потом чем-то «братьев и сестёр» отблагодарить. Однако, как мы знаем, страну ждала не просто послевоенная разруха, но и голод 1946-47 годов, и новые волны репрессий. При этом часто оказывалось, что наиболее «строптиво» себя вели именно бывшие фронтовики. Они несколько лет подряд держали в руках оружие, ходили в атаку, привыкли к риску, и вернулись с войны с другим, чуть более свободным гражданским самосознанием, чем то, что было сформировано у советских людей до войны, в ходе чисток, коллективизации и Большого террора.
Кроме того, память о войне была не столько победоносной, сколько страшной. И невозможно было «праздновать» этот день, когда по всей стране скитались сотни тысяч брошенных государством инвалидов-ампутантов, когда в деревнях женщины оплакивали поголовно погибших мужчин, когда в памяти были в первую очередь ужас и боль. И эта боль требовала утоления и признания. Но тоталитарное государство не могло и не собиралось дать ни того, ни другого. Поэтому память о войне была сведена к минимуму: передовицы в газетах, салюты 9 мая, иногда торжественные речи — и всё.
А вот когда минуло 20 лет, когда боль отчасти улеглась, когда выросло новое поколение, которое знало о войне только по рассказам, возникла новая ситуация, благоприятная для создания героического мифа о победе. И он пришелся особенно кстати в тот момент, когда возникла необходимость срочно чем-то заменить опрометчиво созданный Хрущёвым миф о «коммунизме к 1980 году». Пришедший в 1964 году к власти Брежнев и его подельники понимали, что никакого коммунизма в обозримом будущем не предвидится. Поэтому они сделали ставку на мобилизующий миф не о будущем, а о прошлом. И попали в десятку, поскольку затронули вековые жертвенные военно-патриотические струны, присущие русской политической культуре испокон веков. Культ погибших героев, которые проложили своими жизнями путь к победе, стал развиваться по нарастающей, начиная с юбилейного 1965 года. 9 мая снова стал выходным днем. Правда, в ту пору большие военные парады проводились не всякий раз, а только в юбилейные годы.
После крушения СССР на России первый парад состоялся в 1995 году. И с тех пор стал проводиться ежегодно, а с 2008 года — с военной техникой.
__________
Николай Николаевич НИКУЛИН
ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ
1978. ВЕТЕРАНЫ. ПАМЯТНЫЕ МЕСТА
Прошли годы. Потом десятилетия. Однажды на третьей странице одной ленинградской газеты я увидел маленькое объявление: «Состоится встреча ветеранов 311 с. д.»... Не пойти ли? Кто они, ветераны? Кто же остался из более чем 200 тысяч человек, сгоревших за войну в этой дивизии? Не без волнения пошел на место встречи.
Собралось человек двадцать. Всего же, как я узнал, зарегистрировано около четырехсот, но они, в основном, живут в Кирове, где формировалась дивизия. В Ленинграде — лишь малая часть, человек сорок. Конечно, никого знакомого среди них не было.
Секретарь ленинградской секции, Абрам Моисеевич Шуб, симпатичный лысеющий мужчина, назвал некоторых пришедших. Тут были: полковой врач, санитарка, двое бывших старшин, уже довольно пожилые, главный комсомольский работник дивизии, еще не утративший остроты своих рысьих глаз. Было много интендантов, снабженцев и других работников тыла. У всех на груди колодки, ордена, памятные значки. Лишь один был без орденов, но у него не хватало одного глаза, ноги и руки.
— Ты откуда? — спросил я.
— Пешая разведка... — отвечал он.
Президиум возглавлял подполковник в мундире, висевшем на нем мешком — последний начальник штаба дивизии. Голова его дрожала мелкой дрожью, руки тряслись, отбивая дробь по крышке стола. Он слушал речи и наконец выступил сам:
— Я, видите сами, товарищи, ничего теперь не могу, но я хочу приветствовать вас и призываю выразить протест против действий китайской военщины во Вьетнаме! (как раз в эти дни китайцы напали на своего соседа).
Мы все встали и выразили.
Абрам Моисеевич Шуб произнес слова радости по поводу встречи однополчан, а потом предложил всем по очереди рассказать о себе.
— Кем вы сами были в дивизии? — выкрикнул я.
— Сержантом.
— А должность?
— ...
— А все же... Какая?
— Я работал в Особом отделе.
....
Наблюдая ветеранов своей части, а также и всех других, с кем приходилось сталкиваться, я обнаружил, что большинство из них чрезвычайно консервативны. Тому несколько причин. Во-первых, живы остались, в основном, тыловики и офицеры, не те, кого посылали в атаку, а те, кто посылал. И политработники. Последние — сталинисты по сути и по воспитанию. Они воспринять войну объективно просто не в состоянии. Тупость, усиленная склерозом, стала непробиваемой. Те же, кто о чем-то думают и переживают происшедшее (и таких немало), навсегда травмированы страхом, не болтают лишнего и помалкивают. Я и в себе обнаруживаю тот же неистребимый страх. В голове моей работает автоматический ограничитель, не позволяющий выходить за определенные рамки. И строки эти пишутся с привычным тайным страхом: будет мне за них худо!
____________
Почему Сталин не выиграл войну
К 7 октября 1941 г. под Вязьмой были окружены четыре армии Западного и Резервного фронтов, а южнее Брянска две армии Брянского фронта. В общей сложности пленено около 650 тысячи красноармейцев, захвачено 1200 танков и 5 тыс. орудий. Дорога на Москву была открыта*.
22 июня 1941 г. гитлеровское нападение грудью встретили 303 дивизии Рабочее-Крестьянской Красной армии (РККА). 5 млн. 373 тысячи человек. Через полгода от них осталось около 1 млн. 650 тысяч человек. То есть враг вывел из строя (убитые, раненые, пленные) более 4 млн. человек. К осени 1942 г. было оккупировано примерно 2 млн. км2 европейской части СССР с населением 85 млн. человек (по официальной статистике в СССР к началу войны проживало 180 млн. человек; ряд специалистов считает этот показатель завышенным). Под врагом было более 40% населения страны. Согласно данным германского командования, всего за время войны пленены были 5 млн. 270 тыс. бойцов и командиров РККА. В 2005 г. Генштаб Министерства обороны РФ сообщил: в плену побывало 4 млн. 559 тыс. красноармейцев. Разница – 710 тыс. чел. Осенью 1941 г. немцы отпустили домой около 300 тыс. человек (в основном выходцы из Западной Украины и Прибалтики).
Не учитывать ни с чем несравнимый (за последнее столетие) провал мы не можем.
Террор, который большевики обрушили на Россию, едва захватив власть, имел два пика: убийство крестьянства в начале тридцатых (общесоюзный Голодомор) и трехлетка «большого террора» 1936–1938 годов. Красную армию палачи тоже обескровили. После смерти Генералиссимуса и Верховного была создана комиссия под руководством генерал-лейтенанта А.И. Тодорского, который имел за плечами восемнадцать(!) лет в ГУЛАГе. Результаты работы этой комиссии легли в основу дальнейшего изучения темы «Террор в Красной Армии».
В период 1936 – 1941 годов командный состав РККА понес самые тяжелые потери в своей истории**:
1. Военный совет при наркоме обороны – из 85 человек арестованы 78.
2. Из пяти маршалов СССР арестованы и ликвидированы трое (Тухачевский, Егоров, Блюхер)***.
3. Были уничтожены все пять (Якир, Уборевич, Белов и др.) командармов I ранга.
4. Расстреляны оба флагмана флота I ранга – Орлов, Викторов.
5. Погибли оба армейских комиссара I ранга – Гамарник и Смирнов.
6. Уничтожены пять из шести командармов II ранга.
7. Ликвидированы все три флагмана флота II ранга.
8. Из пятнадцати армейских комиссаров II ранга убиты четырнадцать, один покончил с собой.
9. Армвоенюрист умер в лагере.
10. Комкоры уничтожены практически все (64 чел.); из заключения вышли пятеро.
11. Арестованы все шесть флагманов I ранга, пятеро расстреляно, освобожден один.
12. Арестованы практически все корпусные комиссары (31 чел.), 27 погибли, вышло четверо.
13. Из 201 комдива репрессированы 153; погибли 131 чел., вернулись из заключения 22.
14. Из семи флагманов II ранга погибли пятеро, выжили двое.
15. Из 130 дивизионных комиссаров арестованы 85; ликвидированы 72, возвратились из заключения 13.
16. Из 474 комбригов репрессированы 247 чел.; погибли 217, вернулось из заключения 30 чел.
17. Из 304 бригадных комиссаров репрессировано 145 чел.
Подведем итоги. В высшем комначполитсоставе РККА было уничтожено около 800 чел., вышли из заключения около 130 чел. То есть практически всю верхушку армии и флота срезали. Среди вернувшихся лишь считанные единицы (Рокоссовский, например) были освобождены перед или в самом начале войны. Подавляющее большинство сидело до «оттепели». Был нанесен значительный ущерб и ближайшему резерву для пополнения руководящего и начальствующего состава РККА и ВМФ (скажем, из 1713 полковников арестованы, по самым приблизительным подсчетам, 319 чел.).
Факт массовых репрессий в Красной армии открыто признавался в послесталинский период развития советского общества. Еще в 1965 г. в многотомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» отмечалось: «С мая 1937 по сентябрь 1938 г. подверглись репрессиям около половины командиров полков, почти все командиры бригад, все командиры корпусов и командующие военными округами, члены военных советов и начальники политических управлений округов, большинство политработников корпусов, дивизий и бригад, около трети комиссаров полков, многие преподаватели военных учебных заведений».
К сожалению, то, что было очевидно для ученых-марксистов 60 лет назад (катастрофический масштаб репрессий), не очевидно для целого ряда современных исследователей.
Почему, с какой целью Сталин пошел на это? Был убежден, что все они враги и шпионы? – Нет, дело не в этом. Люди типа Тухачевского, Егорова, Блюхера, Гамарника, Путны, Смирнова, Якира, Уборевича, Белова, Примакова и подобные им, воинским званием ниже, были очень разные. Но не ЕГО. Не ЕМУ они были обязаны своими блистательными карьерами, известностью и авторитетом. Они сами себя прославили в годы Гражданской. Они сами в двадцатые и в начале тридцатых вышли на первые позиции. Как правило, они были куда образованнее и профессиональнее, чем все эти сталинские буденные-ворошиловы.
Их самость и отличность, конечно, возбуждали ЕГО ненависть и зависть. Он не мог дать им шанс выиграть в надвигавшейся войне. Всем нутром своим понимал: победители – Тухачевский и другие, не исключено, уничтожат его. Эти нэдобитые дворянчики, царские офицеры, отважные красные командиры Гражданской, ненавистные евреи с ромбами учились в Германии, говорили на европейских языках, были своими с немецкими, английскими, французскими военными. Это была не ЕГО армия, не ЕГО маршалы, генералы, офицеры. И поэтому он убил их. И поэтому в июле-октябре 1941 г. РККА потерпела самое страшное в русской военной истории поражение.
В своих мемуарах внешне верный сталинец маршал Василевский скажет: если бы этих репрессий не было, Гитлер не решился бы напасть на СССР. С ним согласны маршалы Жуков и Рокоссовский (с момента освобождения из тюрьмы не расставался с браунингом).
Итак, Сталин не дал не ЕГО армии разбить врага. То, что пришло взамен, включая не репрессированных, но, вне всякого сомнения, переживших глубочайшие психические травмы, не могло, не умело бить германцев. Тогда кто же выиграл под Москвой, в Сталинграде, на Курской дуге и т.д.? Как имя победителя в войне? – Советский народ и его армия. Его, а не Сталина.
Как умеет воевать ЕГО армия, с ЕГО военачальниками и в рамках ЕГО стратегического видения, показала советско-финская война 1939–1940 годов. Вместе с Тухачевским со товарищи на свалку истории выкинули и идеи, и планы несостоявшегося красного Бонапарта. Этот немецкий, британский и японский шпион говорил: в следующей войне на первый план выйдут танковые колонны, которые, маневрируя, будут обходить эшелонированную оборону противника, устраивая ему смертоносные котлы. Значит, нужны современные танки. А также десант, забрасываемый с воздуха в тыл врага. Ну, и так далее. Для справки: эти идеи он формулировал, попав в плен к германцам в ходе Первой мировой. Его отправили в военную тюрьму города Ингольштадт (Бавария) и поселили в одну камеру с плененным французским капитаном, почти ровесником. Так что авторство этих идей принадлежит обоим. Капитана звали Шарль де Голль.
Но многое из этого советские похерили (к сожалению, и французы). Причем не только проект танково-десантных операций. Само качество танков было не на уровне.
Что касается финнов, у них выбора не было. Бывший царский генерал Маннергейм еще в начале двадцатых годов знал, что советские нападут. Единственной возможностью для обороны было строительство линии укреплений, впоследствии получившей его имя. К тому же он видел, куда катятся события в СССР. Эти, опираясь только на опыт Первой мировой, пойдут напролом. И оказался прав.
Но и он, искушенный генерал, недооценил масштабы обезьянничанья нового руководства РККА. Оно почему-то не учло, что в условиях северной войны необходима повышенная калорийность питания для сражающихся. Советские же опирались на опыт хлебопекарен царской армии, на рацион солдат, которые воюют на теплом Юго-Западном фронте. Он состоял примерно из трехсот грамм хлеба и восьмидесяти грамм мяса. Забыли, что это галицийский, а не карельский масштаб.
Да, красные дожали его. Сталин никогда за ценой (человеческая жизнь) не стоял. Когда финская армия начала нести значительные потери, Маннергейм сдался. Наши положили в несколько раз больше.
Этот неуспех сталинской РККА окрылил Гитлера и руководство вермахта, которые в те самые времена шли от одной легкой победы к другой. Стало ясно: и этих побьем без особого труда. Да и на демократические Великобританию и Францию это произвело впечатление.
Неудачное наступление по типу Первой мировой в 1941 г. дополнилось неудачной обороной по тому же типу. Окопная оборонительная война перестала быть главным защитным механизмом. Ее разорвали идеи Тухачевского – де Голля, которые осуществили на практике Манштейн и Гудериан.
Летне-осеннее поражение 1941 г. поставило большую многонациональную Россию на грань бытия-небытия. Речь шла не об СССР и коммунистическом порядке, а о жизни и смерти одной из ярчайших мировых культур. И на последнем пределе мы сумели сдержать, а затем и одолеть врага. Возникла новая армия с новыми командирами и умелыми полководцами. Часть из них вели свое происхождение из недобитых в годы «большого террора», часть поднялась из третьих-четвертых рядов. Но это вновь была не ЕГО армия. Самым убедительным доказательством этого утверждения служит послевоенная судьба воинов-победителей. От Жукова до множества рядовых офицеров. От расстрелов, пыток, тюрем, лагерей до сломанных судеб. Сколько их, этих героев, были выброшены из жизни в сорок шестом, седьмом, восьмом. И так вплоть до марта пятьдесят третьего.
И никакого праздника 9 мая, никаких пенсий за ранения и денежных выплат за ордена и медали. Это была не ЕГО армия.
У меня нет никаких сведений, но уверен: когда он видел на параде Победы всадников Жукова и Рокоссовского, сердце, психика, ум были охвачены жгучей ненавистью.
Слава Богу, что Наша армия никогда не была ЕГО.
ЕГО армия Родину бы не спасла.
* Вот примерный список наиболее крупных «котлов», которые вермахт в 1941–1942 годах устроил РККА (помимо Брянска и Вязьмы):
Киев (конец августа – сентябрь 1941) – взято в плен 665 тыс. чел., захвачено 400 самолетов, 400 танков, около 3700 орудий; самое большое окружение в истории войн.
Белосток и Минск (конец июня – начало июля 1941) – более 300 тыс. чел. (четыре армии), более 3300 танков, 250 самолетов.
Смоленск и Рославль (июль – начало сентября 1941) – около 300 тыс. чел., более 3000 танков.
Умань (конец июля – начало августа 1941) – около 100 тыс. чел., 300 танков, 850 орудий.
Мелитополь (конец сентября – начало октября 1941) – до 100 тыс. чел.
Харьков (май 1942) – около 200 тыс. чел., более 1200 танков.
Севастополь (июль 1942) –до 100 тыс. чел.
Любань (март –июнь 1942) – около 30 тыс. чел., 170 танков. 650 орудий.
Прибавим: хотя масштаб трагедии понятен всем, историки по сей день не имеют единого мнения о количестве потерь, расхождения порой огромные.
** Вокруг числа жертв в военно-исторической науке идут интенсивные споры. Это значит, что пока точными данными мы не обладаем. В этом тексте автор опирается на наиболее авторитетные мнения. Но, повторим, не настаивает на «окончательности» приведенных данных.
*** Выжили два выдающихся полководца – Ворошилов и Буденный. Свой немеркнущий талант они вскорости подтвердят.
Юрий Пивоваров, историк, академик РАН