Антибиотикорезистентность – это ковид-2?

Пандемия катится к концу. И мировая фарма возвращается к привычным темам, как бы увеличить прибыли и зависимость государств от своей продукции, не повышая расходы и собственную ответственность.

COVID-19 оказал глубокое влияние на стратегии фармкомпаний. Трансформации подверглись методы проведения клинических исследований (КИ), оценка эффективности препаратов и скорость их вывода на рынок, а также требования к достоверности любой медицинской и научной информации. Практика создания крайне неточных статмоделей, опирающихся не на реальные данные, а на оценки и прогнозы (сначала - из-за отсутствия информации о COVID-19, впоследствии – из-за понимания преимуществ таких моделей) расширила пределы допустимого в научной среде.

Вышедшая 19.01.22 в Lancet статья о том, что антибиотикорезистентность бактерий (AMR) – значительно большая угроза, чем любая из инфекций, - хороший пример того, как «ковид-технологии» катастрофических прогнозов будут помогать продавать лекарства и решения регуляторов и в дальнейшем.

Читайте также: Джулиус Ричел. Ваша бустерная жизнь: как бигфарма внедряет абонентскую модель рентабельности

Авторы использовали статистическое моделирование для оценки числа смертей в результате АМR и пришли к выводу, что в 2019 г. по всему миру 1,27 млн смертей прямо случились вследствие антибиотикрезистентности и еще 4,95 млн смертей были ассоциированы с ней. Таким образом, АМR превращается в причину смерти более значимую, чем любая из инфекционных болезней, в т.ч. ковид.

Как это делается? Собрали данные о смертях из-за 12 инфекционных заболеваний и резистентности патогенов к противомикробной терапии, проведя исключительно статистическую оценку, чтобы получить приблизительную оценку числа летальных исходов из-за АМR и экстраполировать ее на 204 страны и территории. Получили два значения: 1) число смертей вследствие АМR (на основании альтернативного сценария, при котором резистентные инфекции были заменены нерезистентными) и 2) число смертей, связанных с АМR (на основании альтернативного сценария, в котором все резистентные инфекции были заменены отсутствием инфекции). Из исследования исключена даже обязательность фиксации принимали ли умершие пациенты антибиотики.

То есть, авторы берут весь массив инфекционных смертей, сопоставляют его со старой теоретической моделью снижения смертности от инфекций и всю разницу записывают на АМR. Потом украшают статью всякими статистическими вишенками для доверия. В результате наиболее сильно проклятый АМR ударил по детям из центральноафриканских стран, о которых никто вообще ничего не знает кроме того, чем коллективный Кот-д’Ивуар отчитался перед ВОЗ. А наименьшее число жертв антибиотикрезистентности - в развитых странах Европы и Северной Америки, где по полям ходят коровки, вскормленные антибиотиками, а население обладает максимальным доступом к ним. Зато медстатистика прозрачная. Это свидетельствует, что большая часть смертей, отнесенных на счет АМR, происходила непосредственно от инфекций из-за недоступности антибиотиков.

Читайте также: Джорджо Агамбен. Медицина как религия

Авторы исследования открыто признают ограниченность его достоверности: оценки смертности от АМR были взяты из единственного доклада, где не приводится смертность в зависимости от конкретных препаратов и возбудителей - эти показатели представляют собой их собственные оценки. Значительная часть других данных также отсутствует, что потребовало множество усреднений и экстраполяций по ходу.

Еще одна важная деталь – прямая аффилированность авторов с ключевыми бенефициарами ковидной истории. Все авторы входят в «Коллаборацию ВОЗ по борьбе с устойчивостью к антимикробным препаратам», получают гранты от фармкомпаний, в числе которых Shionogi, Pfizer и Merck. Исследование осуществлялось за счет средств Проекта глобальных исследований устойчивости к противомикробным препаратам.

А весь смысл статьи – в том, чтобы в ходе перепечаток в массовых СМИ все детали исчезли, оставив пугающие заголовки вроде «Основной причиной смерти в мире стала антибиотикорезистентность». Все по лучшим ковид-практикам и наработкам. 

Как это будут использовать фармкомпании и что такое «метод Нетфликса» при оплате их услуг.

Но как так вышло, что нанятые фармой лоббисты и т.н. «ученые» рисуют смертность от AMR выше, чем от всех инфекций вместе взятых, а экономический ущерб - выше, чем от кризиса 2008-09, старые антибиотики по-прежнему стоят копейки, новых типа нет, а фарма не спешит инвестировать в это золотое дно?

Антимикробная резистентность – это серьезная проблема. Но в подавляющем большинстве случаев, она касается «антибиотиков первой линии», то есть массовых препаратов с историей во много десятилетий. И «лечится» очень просто – назначением препаратов второй линии, более новых, но ненамного более дорогих. Пенициллин Флемминга-Ермольевой для сегодняшнего пациента – просто плесень. Случаев появления бактерий, устойчивых к самым новым антибиотикам очень мало. Речь в этом случае идет не о миллионах, не о сотнях тысяч, а о десятках описанных эпизодов в год. 

Читайте также:  Кому принадлежит «Большая Фарма» Америки?

Но эволюция неостановима - и очевидно (когда-то) наступит момент, когда какой-нибудь ванкомицин превратится в пенициллин. А новых надежд у человечества нет, т.к. в связи с изменением модели финансирования фармисследований разрабатывать антибиотики неинтересно. Раньше это было делом университетов, так появились все типы и поколения лекарств. Сейчас – когда университетская наука скорее мертва и всем занимаются фармкомпании – на первое место выходит прибыль.

Большинство крупных фармкомпаний покинули этот рынок из-за нерентабельности: разработка антибиотиков и КИ требуют значительных вложений (порядка $1,5 млрд на препарат) при сравнительно невысокой прибыли. Хотя малая себестоимость позволила бы фармкомпаниям окупить затраты, их основные претензии - к низким ценам от нацрегуляторов, а также коротком периоде приема. Разработка экспресс-тестов, которые бы помогли быстрой диагностике и назначение антибиотиков только в случае необходимости - также идет вразрез с их интересами. Единственный устраивающий компании вариант - повышение цен на существующие (и что самое главное – на будущие) антибиотики на порядки.

Предложенный якобы компромиссный выход получил название «модель Netflix»: покупатель заранее платит установленную «абонентскую плату» за доступ к антибиотикам и впоследствии получает столько препаратов, сколько ему нужно. «Подписчиком» может быть государство, платящее за поставки фармкомпаниям, или отдельные пациенты.

Система уже применяется: в 2019 г. министерство здравоохранения Великобритании заключило с Pfizer и Shionogi «подписку» на новые виды антибиотиков, в том же году штат Вашингтон заключил сделку с AbbVie, а Луизиана - с Gilead на неограниченную поставку препаратов против гепатита С. Во всех случаях речь идет о десятках миллионов долларов в год. 

Читайте также:  Виявлена найбільша картельна змова за всю історію США

Это вызвало положительные отклики со стороны фармбизнеса: Pfizer (надо же, и он здесь) эти новости «привели в восторг», а CEO Merck Кеннет Фрейзер заявил, что видит свою роль в «оптимизации доступа пациентов к лекарствам и оптимизации окупаемости инвестиций, а не максимизации того или другого». Отличие от «модели Netflix» - покупатель всегда переплачивает многократно под видом инвестиций в разработку новых антибиотиков, поощряемых заявлениями ВОЗ об опасности резистентности.

Также модель не подразумевает «лечение больного, а не болезни». Государство подписалось на линейку препаратов, значит больные будут «жрать, что дают» - даже если на рынке появятся более эффективные и дешевые варианты.

Конечная цель исследований - продвижение «модели Netflix» среди нацрегуляторов, большинство из которых скептически настроено по отношению к идее переплаты за старые препараты якобы ради разработки новых. Ситуация так себе – государства уничтожили систему университетской разработки фармпрепаратов ради «стартапов», которые якобы «более эффективны», а в результате им предлагается переложить деньги, предназначенные на науку и образование, в карманы топов бигфармы под обещания «обязательно создать новые эффективные лекарства».