Владимир Путин снова заговорил об истории России и высказал не самую традиционную ее трактовку. Во время посещения выставки в честь 350-летия российского императора президент РФ упомянул об эпохе Петра I. По словам Путина, смысл 21-летней Северной войны против Швеции состоял в возвращении исконно русских территорий.
"Возвращал их, укреплял. Вот что делал. Но, судя по всему, нам на нашу долю тоже выпало возвращать и укреплять", – заявил Путин, видимо намекая на развязанную им войну против Украины и желание Кремля присоединить оккупированные территории. Речь Владимира Путина Настоящему Времени прокомментировал историк Андрей Зубов.
– Вы посмотрели выступление Путина, что можете об этом сказать?
– Во-первых, какие-то непонятные ухмылки Владимира Путина – я понимаю, что молодежь в зале, но все-таки серьезная тема. Триста пятьдесят лет со дня рождения Петра – можно было сказать какие-то другие вещи: и положительные, и отрицательные. Если действительно Путин любит историю. Но он говорит, видимо, о том, что его вообще волнует, что у него очень болит. Это территориальная экспансия.
Действительно, все страны Европы воевали друг с другом, захватывали друг у друга куски территорий. Делалось это с понятной корыстной целью, не какое-то возвращение каких-то исторических прав, а в первую очередь получение новых налогоплательщиков, новых людей, которые будут обогащать государство.
Можно говорить, что устье Невы когда-то принадлежало Новгородской республике. Россия потеряла эти земли во время Смутного времени (1605–1612). Это можно было говорить, но не более того. Что касается основного приобретения Северной войны (1700–1721) – это Остзейские провинции: Лифляндия и Эстляндия. Эти территории никогда в составе России не были. Они были чисто немецкими территориями или балтийских народов, завоеванных немцами. Даже в древний княжеский период Киевской Руси они были частично. Юрьев, Тарту были в составе России, не более того. Поэтому это было просто откровенное присоединение, но интересное присоединение с сохранением автономии, всех прав, языка и всего прочего. То есть никто не пытался превратить Остзейские провинции в часть Руси.
Самое главное, что это происходило триста лет назад. Как раз в прошлом году мы отмечали трехсотлетие провозглашения России империей, это был ноябрь 1721 года. Но сейчас все изменилось, мир стал другим. И это желание округлять свои территории, возвращать то, что когда-то было якобы отнято, – это все привело к нескольким страшным войнам, в первую очередь к Первой и Второй мировым войнам, в которых погибли до ста миллионов человек. Говорить о том, что мы будем, видимо, действовать так же, да еще с какой-то улыбочкой, ухмылочкой, – это просто ужасно. Это полное политическое фиаско.
Каждый день в Украине гибнет, как сами украинцы признают, сто солдат, пятьсот раненых. Понятно, что русских гибнет не меньше, наверное, больше, потому что наступающая армия всегда несет большие потери. В этой ситуации любой нормальный человек, я в том числе, просто испытывает невероятные страдания от того, что это происходит. Но я, как говорится, войну эту не начинал, я просто являюсь ее зрителем. А тот, кто ее начинал, должен испытывать страдание втройне.
Вместо этого какие-то апелляции к Петру I, еще бы к Наполеону сделал апелляции, который завоевывал Европу. И одновременно какие-то непонятные улыбки. В общем, все это за пределами понимания исторического процесса и просто за пределами человеческого измерения.
На самом деле роль Петра не так велика, как может казаться. Сам по себе призыв продолжать деяния Петра в смысле расширения империи – тогда многие так поступали, а сейчас это полная катастрофа. Подписаны сначала были соглашения в Версале, создана Лига наций, потом ООН, были подписаны Хельсинкские соглашения 1975 года о нерушимости границ.
Когда теперь человек с такой непонятной улыбочкой говорит о том, что мы все границы будем пересматривать, – это выглядит просто ужасно. Это значит, что все те жертвы, которые стоили миру две мировых войны, все это бессмысленно. Появился человек, который опять живет даже не в XIX веке, когда уже был Венский конгресс, а живет аккурат в начале XVIII века. Это, я думаю, для России полнейшая катастрофа. Если такая политика будет продолжаться, то скоро действительно Россия погибнет.
– Чтобы резюмировать, войны Петра не были освободительными для России, правильно?
– Тогда, понимаете, освободительной войны вообще не существовало. Тогда не было понятия нации в смысле этноса. Большинство историков считает, что вообще этнический национализм сменил идею верности сюзерену, то есть монархическую ориентацию, только с Великой французской революции. Идея нации – это идея французского революционного народа, то есть 1789–1794 годы. Вот это явление. Тогда никто не думал о том, где русские, где поляки, на каком языке говорить. Конечно, люди говорили на разных языках, это понималось. Но не было политики всех, скажем, сделать русскими, всех сделать немцами.
Большая часть правобережной Украины была в составе Польши,
левобережная была уже после Алексея Михайловича в составе России. Но и
там и там люди говорили на украинском языке – и продолжают говорить до
сих пор. Поэтому тогда не было таких идей, это просто анахронизм. Да,
можно говорить, что возвращаются земли, которые когда-то принадлежали
русским князьям, царям, Новгородскому государству. Но такая фразеология
была. Но то, что освобождается народ от национального гнета, такой
фразеологии в начале XVIII века просто не могло быть, это анахронизм.