Знания об истории черпаются из документов, анализируются при помощи логики, а выводы сравниваются с тем, что мы понимаем из собственного опыта. Я всю жизнь исследую тему войны 1812 года, участвовал в десятках научных конференций, а также в ток-шоу на ТВ и радио: и данную статью постараюсь написать в предельно простых и ясных выражениях, используя исключительно первоисточники, а не «воду» и домыслы (чем славятся мои «оппоненты»).
Надо констатировать: среди ученых сегодня нет двух мнений — Бородинское сражение — это поражение русской армии и победа Наполеона. Некоторые зависимые от бюджета товарищи еще пытаются демагогическими средствами называть ее «не совсем полным разгромом русских», или «лишь тактической победой Наполеона», но русская армия потеряла почти половину регулярных войск, вскоре после боя совсем разложилась (тысячи мародеров, которые грабили собственные деревни и первыми разграбили Москву), а «святыню»-Москву были вынуждены сдать без боя на милость победителю. Армия М.И. Кутузова бежала так быстро, что там бросили около 30 000 русских раненых (после чего собственный генерал-губернатор Ф.В. Ростопчин сжег город, причем, сам Кутузов этому способствовал, приказав вывезти пожарный инструмент). Почасовая (!) история сожжения города уже описана мною в прошлом документальном исследовании, а сейчас мы рассмотрим источники, касающиеся целей, планов и оценок самого М.И. Кутузова относительно Бородинского боя (то есть исключительно его прямую речь в личных письмах и в официальных документах штаба, не французские источники и не позднейшие тексты).
Я процитирую первоисточники, документы: они должны навсегда похоронить бредни дешевых демагогов, которые, пользуясь незнанием простых читателей, вешают им лапшу на уши, пытаясь внушить, что Кутузов с самого начала не хотел защищать Москву (хотя был назначен с обязательством это сделать). В то же время, сразу подчеркну: мало ли что бездарный генерал не хотел защищать: его обязанность выигрывать бои и защищать родную землю, тем более пункт колоссального материального, политического и морального значения. Кроме того, вы узнаете собственный критерий Кутузова в отношении оценки Бородинского сражения как победы или поражения россиян.
См. также: Историк Понасенков пояснил всю суть Российской империи за 5 минут
Итак, в день прибытия к армии (17 августа по старому стилю — 29го по новому) главнокомандующий русской армией М.И. Кутузов писал Ф.В. Ростопчину: «По моему мнению, с потерею Москвы соединена потеря России» (М.И. Кутузов. Сборник документов. М., 1955, т.4, ч. 1, с. 90).
 |
| Роберт Хиллингфорд - Наполеон со своими войсками в Бородинском сражении, 1812 г. |
На следующий день Кутузов письменно заверил фельдмаршала Н.И. Салтыкова и самого царя в том, что даст бой Наполеону ради спасения Москвы. Еще через день он пишет командующему Молдавской армией (с недавнего времени она стала называться Дунайской) адмиралу П.В. Чичагову: «Настоящий мой предмет есть спасение Москвы».
И.И. Марков (начальник Московского ополчения) за день до Бородинской битвы передал Ф.В. Ростопчину такое определение Кутузова: «Нельзя его (Наполеона) допустить до Москвы. Пустя его, вся Россия будет его» (Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г.: Сборник документов. М., 1962, с. 71).
Читайте также: История России - сплошная ложь, миф
Более того, будто бы специально для историков, Кутузов лично сформулировал собственный критерий поражения, неудачи — и это отступление. В официальной диспозиции от 5 сентября (24 августа по старому стилю) он писал: «Не случай неудачного дела несколько дорог открыто, которые сообщены будут гг. главнокомандующим (Барклаю и Багратиону) и по коим армии должны будут отступать» (М.И. Кутузов. Сборник документов… с. 129).
Я настоятельно повторю единственный документально заверенный критерий оценки итогов сражения, сформулированный лично Кутузовым, причем, официально и письменно: «…ежели буду побежден, то пойду к Москве, и там буду оборонять Столицу» / из письма Ростопчину от 3 сентября — 22 авг. по ст. стилю / (Москва в 1812 году. Воспоминания, письма и официальные документы из собрания отдела письменных источников Государственного исторического музея. М., 2012, с. 297).
Продолжим анализ итогов битвы. Многие русские военные, оставившие нам письменные свидетельства, признали Бородино поражением своей армии — и победой Наполеона. Среди них, к примеру, храбрый и принципиальный А.П. Ермолов, заявивший: «неприятель одержал победу» (Отечественная война и русское общество. 1812 — 1912. М., 1912, т. IV, с. 29).
Вскоре после боя адъютант Владимира Ивановича Левенштерна (1777-1858) офицер Фадеев писал А.Д. Бестужеву-Рюмину «Неприятель непременно войдет в Москву, потому что наша армия совсем погибла». Генерал-губернатор Москвы Ростопчин сообщал: «Я написал записку министру полиции, что я не понимаю этой победы, потому что наши армии отступили к Можайску…» (Там же).
Читайте также: Новый взгляд на «штурм крепости Измаил»
А кто же заявил о «победе» русских? Кто положил начало формированию совершенно психически и фактически неадекватного мифа о «победе», после которой потерявшая половину армия бежит к Москве, сдает Москву, а потом растворяется и еле собирается в далеком лагере? Ответ прост: это все тот же «кофейник Зубова», «проспавший» всю битву, человек, на котором во многом лежит ответственность в страшном поражении — Кутузов. Он весьма и весьма хитро (в духе царедворца восемнадцатого века) отписал царю красивую реляцию со словами «неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли» (что, как мы уже знаем, было абсолютной, стопроцентной ложью). Таким образом, в Петербурге успели обрадоваться, рассудили, что Наполеон остановлен, что Москва спасена! (Отечественная война и русское общество…. с. 29).
Царь на ложных радостях пожаловал Кутузову фельдмаршальское определение и 100 000 рублей! Однако, когда вскоре обман про «победу» выяснился, Кутузов всего этого не вернул (хотя царь и писал ему раздраженные письма!)…
Проанализируем теперь важнейшие документы очевидцев — письма военнослужащих армии Наполеона, отправленные непосредственно после сражения: «Артиллерист голландской армии Ф.Ш. Лист выражал надежду, что после поражения на Москве-реке (так называли Бородинское сражение французы — прим. мое, Е.П.) и фактического уничтожения русской армии император Александр I должен скоро запросить мира». И далее: «…генерал Ж.Л. Шерер в своем письме утверждал: «Сражение 7 сентября стоило русской армии как минимум 50 000 человек (поразительно точная оценка, подтверждаемая русскими архивными ведомостями — прим. мое, Е.П.). И это несмотря на укрепления и очень хорошую позицию», а шеф батальона 17-го полка Ж.П.М. Барье писал, что русские потеряли в битве 40 000. Музыкант 35-го полка Ж. Эйхнер утверждал: «Русские более не в состоянии вести кампанию против нас, так как им никогда не найти позиции, как под Смоленском и Можайском. (…) капитан старой гвардии К. Ван Бекоп, хотя и признавал, что французы понесли большие потери в Бородинском сражении, утверждал, что по его подсчетам, которые он произвел непосредственно на поле битвы, русские потеряли в шесть раз больше…. Су-лейтенант Л.Ф. Куантен насчитал 8 погибших русских на одного француза. (…)…лейтенант интендантского ведомства 25-го полка П.О. Паради, который в двух письмах — мадемуазель Женевьеве Боннеграс от 20 сентября и отцу от 25 сентября — утверждал, что лично насчитал 20 погибших русских на одного француза» (Промыслов Н.В. Французское общественное мнение о России накануне и во время войны 1812 года. М., 2016, с. 149; 154-155).
Но главным следствием Бородина — была катастрофа капитуляции Москвы! Вскоре уже упомянутый командир батальона 17-го линейного полка Ж.П.М. Барье сообщал в письме к жене: «14-го (сентября, прим. мое, Е.П.) вступили в Москву. Взяли в городе много пленных. Их армия более не существует. Их солдаты дезертируют, не желая сражаться, все время отступая и видя себя битыми во всех случаях, когда они решаются противостоять нам» (Земцов В.Н. Битва при Москве-реке. М., 2001, с. 265).Этот документ безапелляционно свидетельствует о состоянии полного разгрома и разложения русской армии после Бородина.
Сведения о массовом дезертирстве мы находим и во множестве российских официальных армейских документов.
Когда мы знаем свидетельства русских, французов и сторонних наблюдателей, зададимся вопросом: как же оценивал битву сам Наполеон? У нас есть ряд документальных свидетельств. Первое — официальное: в восемнадцатом бюллетене Великой армии, в котором было представлено описание Бородинской баталии как блестящей победы французов («Война перьев»: официальные донесения о боевых действиях 1812-1814 гг.: сб. документов. СПб., 2014, с. 332-334).
Второе свидетельство — сугубо личное, интимное. В письме жене Марии-Луизе Наполеон сообщил (непосредственно после сражения), что «побил русских» (Кастелло А. Наполеон. М., 2004, с. 318). А что касается липовой фразы, которую печатали в советских пропагандистских агитках, и которая перекочевала в мусорную Википедию (про «одержан наименьший успех»), то эту фальсификацию еще три десятилетия назад разоблачил доктор исторических наук Н.А. Троицкий (Троицкий Н.А. 1812. Великий год России. М., 2007, с. 295-296).
Среди прочих записей, сделанных со слов Наполеона уже на о. Св. Елены, есть и такая (о русских под Бородино): «…я одержал над ними победу в большом деле при Москве-реке; с девяноста тысячами напал я на русскую армию… и я разбил ее наголову. Пятьдесят тысяч русских остались на поле битвы. Русские имели неосторожность утверждать, что выиграли сражение, и, тем не менее, через восемь дней я входил в Москву» (Гроза двенадцатого года. М., 1991, с. 563).
Откуда же взялась обратная фразочка Кутузова «с потерею Москвы не потеряна армия»? А очень просто: ее на совете в Филях произнес Барклай де Толли (Ермолов А.П. Указ соч., с. 205), который понимал, что если давать новый бой, то уже разгромленная армия будет уничтожена подчистую, и всем генералам светит или смерть, или трибунал. Это услышал Кутузов — и с большой радостью за подобное уцепился, просто солидаризировавшись с Барклаем: и переложив на него всю ответственность. Причем, решение об оставлении Москвы, Кутузов, произнес по-французски. Проигравший всё, погубивший армию генерал просто пытался демагогией прикрыть свой позор — но при поддержке государственной пропаганды ему это удалось.
А теперь поговорим о Смысле. В России многое просто теряет смысл. Да, да — обратите на это внимание. Вы можете выиграть все сражения (как в 1812 году), но не добьетесь исполнения Тильзитского мира от лысого и полуглухого шизофреника, потому что у него есть необъятное бессмысленное пространство и разбросанное по нему население крепостных рабов (которые бунтовали против властей — но были разобщены именно пространством). Вы можете быть великой поэтессой Мариной Цветаевой — но закончите в нищете, в петле — и даже могилы не найдут. Вы можете быть великим ученым Н.И. Вавиловым — но вы подохните в сталинской тюрьме (а Сталин, как известно и был создателем мифа о Кутузове — до 1940-х годов его историки не ценили и не вышло ни одной монографии о нем!). Всем прекрасно понятно, что, к примеру, на митинги, собираемые Навальным, приходят люди в основном из-за смысла, а на обратные сборища — бюджетники по обязаловке или маргиналы за 300 рублей. Но смысл все равно не побеждает: огромная территория, все разобщены, потом морозы, а если надо и бронетехникой смысл закатают в асфальт. Как вы знаете (легко проверить в Youtube), я победил на всех ток-шоу, опубликовал все документы в монографии (еще в 2004 году), в десятках статей, но машина пропаганды может печатать агитки-учебники миллионными тиражами — и ложь завалит правду количеством. Кроме того, рабская бессмысленная биомасса априори ненавидит правду.
Кто же может вякать «в итоге выиграли»? Только ущербное закомплексованное существо может ценить не талант, не честь, не открытый бой, а самосожжение, обман, ужасный климат и бессмысленное пространство. Только живущие, простите, в дерьме могут завистливо ненавидеть тех, кто подарил цивилизацию. Сравним, как жили и живут россияне с тем, как живут европейцы в странах, из которых формировалась Великая армия Наполеона? Сравнили? И так будет до тех пор, пока здесь не научатся уважать и ценить смысл и талант, а не ложь, не самосожжения и т.д.
Евгений Понасенков, историк, академик РуАН
Le Figaro: Миф о победе россиян при Бородине создал Лев Толстой
Бородинское сражение до сих пор вызывает между французами и россиянами бурные споры относительно того, как правильно называть битву и кого следует считать победителем, пишет Le Figaro. По мнению французских историков, победу одержала «великая армия» Наполеона, которая понесла меньшие потери, хотя это и была пиррова победа. Что касается российской армии под предводительством Кутузова, то миф о ее превосходстве создал Лев Толстой в романе «Война и мир».
Через двести лет после Бородинского сражения бывшие противники по-прежнему не могут прийти к согласию по поводу названия битвы: руссияне называют ее битвой при Бородине, французы – битвой у Москвы-реки, и при этом каждый народ считает себя победителем, пишет Le Figaro. Обе стороны едины в одном: сражение, состоявшееся 7 сентября 1812 года между русской армией Кутузова и «великой армией» Наполеона Бонапарта, стало одним из самых кровопролитных с момента изобретения пороха. По количеству убитых за один день солдат оно считалось крупнейшим до тех пор, пока не наступила Первая мировая война и не состоялась битва при Сомме. Безусловно, российское название более точно с точки зрения близкого расположения деревни Бородино. Но французское более выразительное, поскольку именно в тот день решилась дальнейшая судьба Москвы, которую заняли французские войска, отмечает издание.
За два века Бородино почти не изменилось, разве что появилась железная дорога и поля покрылись лесами, говорится в статье. Первозданный деревенский пейзаж нарушают только многочисленные монументы, воздвигнутые в память о сражении, а также бункеры 1941 года. В российском коллективном сознании Отечественная война 1812 года и Вторая мировая война занимают особое место, а Бородинское сражение имеет такое же значение, как и Сталинградская битва. Бородинское поле очень быстро стало привлекать многочисленных паломников, и через некоторое время там, где раньше были Багратионовы флеши, возник Спасо-Бородинский монастырь. Когда-то эти полевые укрепления причинили много неприятностей французам, которые смогли их преодолеть только с восьмой попытки, напоминает Le Figaro. Генерала Багратиона настолько восхитила храбрость противников, что он даже закричал: «Браво!»
Однако вопрос о том, кто на самом деле одержал победу в Бородинском сражении, до сих пор окончательно не решен, подчеркивает издание.
«Битва при Москве-Бородине – это один из немногих примеров сражений, которые оба противника считают своей победой, – рассказывает историк Мари-Пьер Рей. – С точки зрения количественного соотношения преимущество на стороне французов: Наполеон потерял от 25 до 28 тысяч человек, то есть пятую часть своих войск, в то время как Кутузов оставил там от 40 до 42 тысяч человек, то есть треть своей армии. Но для Наполеона это пиррова победа, поскольку он не уничтожил российскую армию и не добился капитуляции врага, которой добивался».
По мнению британского историка Доминика Ливена, одним из создателей «мифа о стратегической победе русских при Бородине» был Лев Толстой. Как Виктор Гюго увековечил битву при Ватерлоо в своем романе «Отверженные», так и версия Бородинского сражения Толстого, описанная им в «Войне и мире», начала превалировать над всеми остальными историческими описаниями, полагает историк. В результате Пьер Безухов и Андрей Болконский фактически превратились в реальных персонажей, а генерал Кутузов стал воплощением «вечной русской души», хотя созданный Толстым образ «доброго, спокойного, терпеливого и упорного старика, исполненного мудрости и здравого смысла» не соответствует воспоминаниям современников.
Кремль не так сильно пострадал от французской оккупации, несмотря на то что, покидая Москву, Наполеон приказал его подорвать, констатирует Le Figaro. Гораздо больший ущерб городу причинили коммунисты: так, Чудов монастырь, в котором располагался штаб Наполеона, был разрушен в 1930 году, а храм Христа Спасителя, воздвигнутый Александром I в честь победы над французским императором, также был взорван по приказу Сталина.
Но самым удивительным явлением, связанным с Отечественной войной 1812 года, остается массовое очарование Наполеоном, которое испытывают россияне, подчеркивает издание. Оно существовало уже тогда, в 1815 году, когда российские офицеры, присутствовавшие на суде над маршалом Неем, дрались на дуэли с французскими роялистами, очернявшими его. «Мы знаем, где он был в 1812 году, а вас там не было», – говорили они в защиту маршала. А сегодня воспоминание о победе над величайшим полководцем в истории пробуждает в россиянах еще большую национальную гордость.
